На главную
1	Император Николай II в своих дневниках
2	Достоверность переписки Императора Николая II с Императрицей Александрой Федоровной
3	Император Николай II в своих письмах к Императрице Александре Федоровне
4	Личность Императора Николая II в письмах к нему Императрицы Александры Федоровны
	Написать письмо

ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II В СВОИХ ДНЕВНИКАХ (1914 -1917)

Император Николай II - одна из ключевых фигур в истории России начала 20 века.

Когда мы задаемся вопросом, что замышляла, чего добивалась Россия того времени, кому она угрожала, кого защищала, могла ли она здесь или там поступить иначе, - мы непременно обращаемся к самому Императору, в руках которого находились все основные рычаги управления, и мысли и действия которого обычно превращались в мысли и действия всего государства.

С другой стороны, мы видим одну из основных причин развернувшихся в феврале 1917 г. событий именно в дискредитации Царской власти и самого Императора. С трибуны Государственной думы, в салонах, учреждениях и просто на улице распространялись слухи о слабоволии и примитивности Императора, о влиянии на него темных сил и о даже о его связях с германским шпионажем. Здесь много постарались и левая оппозиция, и просто охотники до сплетен и даже отдельные монархически настроенные лица.

Вряд ли бы народ, который испокон веков привык видеть в монархе отца и незыблемую основу государства, смог бы решиться восстать против Царя, если бы ни эта дискредитация.

Объективность подобных утверждений никто не проверял. Сами же слухи были отражены в многочисленных публикациях, вышедших сразу после февральских событий[1], и таким образом стали действенным оружием как режима, установленного в феврале, так и большевистского правительства. Напротив, любые попытки опубликовать в печати что либо в защиту Царя как человека были малореальны, т.к. рассматривались названными режимами как ощутимый удар в собственную печень.

Все сказанное рождает вопрос, насколько эта дискредитация была близка к объективности?

Если мы обратимся с этим вопросом к историографии, то профессионал обнаружит, что до сих пор не издано ни одной работы, которая была бы написана языком, сколько-нибудь близким к научному анализу[2]. Ни полноты исследованного материала, ни развернутого анализа источников не существует ни в одной из известных либо малоизвестных работ.

Поэтому для серьезной науки личность Императора Николая Второго остается загадкой. И разрешение последней в какой-то мере проясняет вопрос об искусственности либо закономерности Революции 1917 г.

Если отвергнутый Царь был действительно воплощением деградации, был виновен во многих преступлениях, либо, будучи бесцветным человеком, наносил вред России тем, что намеренно препятствовал способным людям приносить пользу стране, - это послужит научным обоснованием тупика, в который зашла Россия в 1917 г. и некоторым оправданием Русской Революции.

Если же покойный Император представится наукой как воплощение благородства и самоотверженной деятельности на благо Родины, либо даже просто как человек, всемерно желающий блага стране и по мере своих сил старающийся воплотить эти желания в реальность, - вскроется искусственность Революции 1917 г. и усилится внимание современных политиков и общественности к событиям тех лет, когда страна вступила на неведомую прежде дорогу.

Преградой к выяснению этого вопроса, хотя, с другой стороны, и залогом достоверности решения поставленной задачи является многочисленность необработанного исторического материала.

Из чего он состоит?

Это, во-первых, личные документы самого Царя: его дневники и письма;

во-вторых, многочисленные дневники, письма и мемуары родственников и приближенных Царя, русских и иностранных государственных деятелей, военных, преподавателей и многих других, когда-либо имевших возможность общения с Императором Николаем Вторым;

в-третьих, это показания лиц, привлекавшихся в качестве "свидетелей" или "обвиняемых" к следствию Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства;

и, в-четвертых, это свидетельства тех, кто излагает интересующую нас информацию со слов третьих лиц[3].

Весь этот материал чрезвычайно аморфен, необработан и практически не обобщен ни в одной из изданных библиографий[4]. Многие материалы затеряны в архивах, в малоизвестных газетах и журналах.

Эта участь не миновала и наиболее ценные из интересующих нас источников, какими являются, конечно, личные документы Николая Второго: в них мы получаем информацию непосредственно от исследуемого объекта.

Однако, неотъемлемая часть этих документов, какой являются дневники Императора, в целости и сохранности содержится в Государственном архиве РФ в фонде 601. Примерно треть дневников вышла в печати отдельным изданием в Москве в 1991 г.

В данной работе анализируются дневники Царя с 1 января 1914 г. по 7 марта 1917 г. (полностью опубликованные в названном издании), т.е. за последние три года его государственной и военной деятельности вплоть до отъезда из Ставки Верховного Главнокомандования.

Этот этап в жизни России и ее Царя относится не только к анализируемым ниже дневникам, но и ко всем остальным источникам по данной теме, анализ которых еще впереди.

Что представляет собой этот этап?

Это последние годы правления Императора Николая Второго, в которых его личность отразилась в отношении своего духовного развития во всей полноте, если предположить, что Император развивал свою личность. Если же Царь деградировал, то эти годы наглядно покажут как процесс деградации, так и результат этого процесса.

С другой стороны, абсолютное большинство публицистов ( с научными званиями и без таковых ), приписывающие Императору свойство подвергаться влияниям со стороны своей супруги и друга Царской семьи Григория Распутина, в своих аргументах ссылаются именно на это время (особенно на 1915 и 1916 годы). Следовательно, у нас будет возможность проанализировать степень этих влияний и наличие в них опасности государственному благополучию.

Наконец, это годы, которые разделяют популярность Императора (вспомним, к примеру, пение Национального гимна коленопреклоненной толпой перед Зимним) от времени, когда народ фактически отверг Царя. Т.е. мы попытаемся выяснить, можно ли ошибки этих лет, а также, возможно, прояснившиеся до того неизвестные факты в поведении Царя считать преступлением.

Данный этап можно было бы начать, конечно, не с 1 января 1914 года, а с 19 июля того же года, когда началась война.

Но мы намеренно дополнили к рассматриваемому этапу несколько месяцев мирного времени, предполагая, что некоторые стороны личности и жизни Императора могут не получить должного освящения в источниках времен Первой мировой войны.

К тому же, статистические данные иногда удобно обобщать по годам, т.е. за 1914, 1915 и 1916-ый, поэтому 1914 год желательно проанализировать полностью.

Таким образом, цель данной работы - на основе важнейшего личного документа Императора Николая II заложить основания для дальнейшего научного исследования личности Царя в рамках наиболее существенного периода его царствования.

Итак, в данном исследовании мы анализируем царские дневники, написанные между 1 января 1914 г. и 7 марта 1917 г. (в дальнейшем просто "дневники" ). И первое, что мы обязаны проанализировать, - это достоверность источника.

Содержат ли дневники открытую дезинформацию, допускает ли их автор искажение действительности с тем, чтобы представить себя в более выгодном свете?

Нам не удалось отыскать в рассматриваемом источнике подобных мест и мы были бы признательны историку, который смог бы их представить.

С другой стороны, дневники не содержат, с нашей точки зрения, какой-либо информации сугубо интимного содержания, следовательно, возможно допускалось, что записи будут доступны постороннему глазу, и это могло отразиться на их объективности.

Но надо заметить при этом, что в дневниках не прослеживается стремления представить себя как высокодуховную, оригинальную и во всех отношениях положительную личность. В источнике нет ни одной записи, которая сколько-нибудь отчетливо свидетельствовала о таком стремлении.

Поэтому в целом мы предполагаем, что дневники являются достоверным документом.

В последующем в сравнении с другими самыми многочисленными источниками откроется либо скромность автора и, следовательно, подтверждение достоверности дневников - либо ложь и вывод о недостоверности документа.

В данной работе мы размышляем над содержимым лишь одних дневников, не проводя каких-либо сравнений, за исключением крайней необходимости и в отношении общепризнанных и бесспорных фактов.

Возвращаясь к анализу, следующее, что мы должны отметить, - это любовь Императора к порядку и дисциплине. Изо дня в день он заносит лаконичные записи в дневник (лишь несколько дней не имеют записей).

Обычно заносятся заметки о погоде, о людях, которых принимал, о том, какие были доклады, смотры, посещения, работал ли в этот день с бумагами, как отдыхал, какие были впечатления, чувства и другое.

Что касается чувственной стороны записей, то она позволяет заключить, что Император-оптимист, любящий людей и уважающий их труд.

Если проследить, как Царь оценивал людей и плоды их деятельности, то за рассматриваемый период он был доволен (удостоил позитивной оценки):

Не доволен же (удостоил негативной оценки) совсем немногим: театральным представлением; посещением Риги; действиями военного начальства; тем, что люди "лезли" поздравлять в день именин Императрицы Александры Федоровны и продолжительным разговором "т. Михень" ( вдова Великого князя Владимира Александровича ) о ее сыне Борисе[6].

Большой перевес позитивных оценок над негативными может указывать не только на оптимистичность Императора и его уважение к труду людей, но и служить показателем того, что Государь не всегда мог критически оценивать происходящее.

Что касается резких замечаний, то от Царя их удостоились лишь немцы-"подлецы" (за недостойное поведение на Черном море) и "изверги"-убийцы Распутина[7].

Прямые жалобы по поводу того, что кто-либо отвлекает Царя от его личных дел либо заставляет его изменять собственный режим, в рассматриваемом источнике не отражены.

Только три раза Государь отмечает, что ему "мешали заниматься" ( очевидно, деловыми бумагами ) и читать (их же)[8].

Предпочитая чтение бумаг докладам (что видно и из записи 21 декабря 1914 г.: "Отдохнул вполне, т.к. никого не видел, только прочитывал ежедневные дела"[9]), Император не любил и работу с бумагами. Трижды он называет их "бумажками"[10], а 6 декабря 1914 г. Царь выражает свое неприятие к ним, используя гиперболу: "Получил массу телеграмм и столько же пакетов бумаг"[11].

О нелюбви к своим деловым будням свидетельствуют также записи: "Утро было несносное своею сутолокою до часа"; "С утра меня атаковали с разными вопросами"; "Приятно было проснуться с сознанием, что находишься дома. Но в течение дня почувствовал и обратную сторону - доклады и множество бумаг, и телеграмм, и известную суету"[12].

С другой стороны, три записи показывают позитивное восприятие докладов: "Выслушал интересный доклад адмирала Эссена", "Доклад был длинный и интересный", "Доклад был очень интересный и продолжительный"[13].

Как легко заметить, позитивные оценки носят конкретный, локальный характер, т.к. подразумевают определенный доклад, в то время как негативные имеют форму обобщения и показывают отношение к своей "службе" государству в целом.

Однако, несмотря на то, что Царь негативно воспринимал свои деловые будни, в дневниках не прослеживается стремления заменить доклады бумагами и облегчить бремя своей работы. Наоборот, судя потому, что Государь очень любил свою семью, тяжело переживал разлуку с ней и был вне себя от радости, когда возвращался после поездок (об этом свидетельствует 21 запись[14]), - он пожертвовал своими чувствами, когда возложил на себя обязанности Верховного главнокомандующего.

Можно отметить несколько записей, которые свидетельствуют, что Государь имел определенную волю и серьезно относился к своим обязанностям, хотя таких записей за три года было всего шесть.

Во-первых, это 7 марта 1914 г., когда Император засиделся на собрании Сводного полка до семи утра, но в четверть десятого уже проснулся, чтобы приступить к утренним докладам[15].

Во-вторых, 6 мая 1914 г. в свой день рождения Государь записал: "Отвечал до отчаяния на телеграммы", хотя, естественно, мог и не отвечать, во всяком случае не до отчаяния[16].

В-третьих, 12 июля 1914 г. после вечернего театра Царь засел за бумаги, заснув лишь после трех часов ночи[17].

В-четвертых, 20 декабря 1914 г. несмотря на "здоровенный насморк с кашлем" Государь не ушел на больничный, а занялся с утра бумагами, принял Военного министра и товарища Министра Двора, вечером же снова "долго читал"[18].

В-пятых, 31 марта 1916 г. несмотря на "ужасное" желание выйти на воздух, присутствовал с десяти до половины шестого на совещании с главнокомандующими с перерывом на завтрак[19].

И в-шестых, 8 декабря 1916 г. несмотря на желание отправиться на прогулку Царь пошел на доклад[20].

Есть еще запись несколько иного характера, которая свидетельствует как о дисциплинированности Императора, так и о его скромности: 17 марта 1916 г. Царь отметил: "После доклада выяснилось, что мне можно будет уехать (из Ставки. - М.Г.) на короткое время"[21]. Как будто он не Царь и не может самочинно возложить свои обязанности на начальника Генерального штаба.

И лишь одна запись свидетельствует, что Государь не смог себя заставить заниматься делами. 5 июля 1914 г. Царь отметил: "после обеда читал и затем не выдержал и поиграл в домино"[22].

Был ли Император Николай Второй слабой натурой, способной легко подвергаться влияниям со стороны? Дневники не дают оснований для такого утверждения: Царь ни разу не отметил, что кто-либо заставил его отказаться от принятого решения, внушил ему какую-либо мысль или старался повлиять на него.

Дневники содержат лишь записи, свидетельствующие об обратном: "Господь да благословит поездку мою и решение мое"; "Принял…Штюрмера, которому предложил место председателя Совета министров"; "Вечером говорил с Шуваевым - думаю назначить его Военным министром"[23].

Мы уже упоминали запись, характеризующую скромность Императора. Нам удалось найти еще три подобных записи:

Во-первых, перечисляя тех, кто выкупался 23 мая 1914 г. в источнике, Государь записывает себя на последнее место: "…Дети и Аня (Вырубова. - М.Г.) и я выкупались в студеном источнике"[24] (хотя можно понять и в том смысле, что Царь выкупался после женщин).

Во-вторых, упоминая дом, в который он заехал при посещении г.Перемышля, Царь не говорит, что этот дом приготовлен "для меня и Николаши ( Вел. кн. Николай Николаевич, в то время Верховный главнокомандующий )", но "для Николаши и меня"[25].

И в-третьих достоин внимания момент, относящийся к самому началу войны.

Очевидцы, отмечая выход Царя на балкон Зимнего дворца, обычно свидетельствуют, что вся масса народа, заполнявшая площадь перед дворцом, опустилась на колени[26].

По другому воспринял ситуацию Государь: "Мы вышли на балкон на Александровскую площадь и кланялись огромной массе народа"[27].

Следующее, что показывают дневники, это религиозность Государя.

Практически каждое воскресенье и большой церковный праздник он посещал церковь. Исключение составляют всего несколько дней.

Кроме того, условно ежедневно (мог не посетить, а мог посетить и дважды в день) ходил к службе в первую и последнюю неделю Великого поста. А также часто посещал всенощные по субботам (в среднем за три года - раз в две недели).

Помимо этих дней, Царь присутствовал на службах еще по 15 - 20 раз в год (точное среднее число установить очень сложно, т.к. не всегда понятен характер священнодействия и время присутствия при нем Царя).

Присутствовал также на молебнах в среднем по 16 раз в год, панихидах - по 7 раз в год и церковных парадах - 8 раз за три года[28].

Считая свое спасение от удара японской сабли в городе Оцу милостью Божьей, он не забыл его спустя десятилетия. "Сегодня двадцать пять лет Оцу!", - записывает Царь 29 апреля 1916 г.[29].

Судя по дневникам, Император Николай Второй вообще обладал острой памятью на события большого нравственного потрясения.

Ежегодно он отмечает день смерти "дорогого Папа" (20 октября). А в 1914 г. отметил "день памяти рождения дорогого Папа" ( 26 февраля ) и даже день убийства Императора Александра Второго ( 1 марта ): "До сих пор слышу в ушах оба эти ужасные взрыва", - прибавляет он[30].

Вот пожалуй и все из основных черт личности Императора Николая Второго, о которых можно узнать, подвергнув материал дневников научной обработке.

На далеко не второстепенный вопрос о продолжительности рабочего дня Императора дневники не могут дать определенного ответа, т.к. подавляющее большинство своего рабочего времени Император не заключил во временные рамки.

Таким образом, из дневников можно вынести представление, что Император был оптимистичным, несколько наивным и религиозным человеком, стремящимся видеть в людях хорошее.

Царь не любил свою деятельность по руководству страной, но ему не была чужда дисциплина, и он имел определенную волю, чтобы заставить себя пожертвовать своими чувствами и временем во имя общественного блага, хотя свидетельства об этом немногочисленны.

Несколько записей раскрывают скромность Императора.

Несмотря на то, что Царь вероятно был очень чувствительным человеком, резких оценок в дневниках удостоены немногие. Это может служить аргументом в пользу того, что Царь обладал таким качеством, как сдержанность.

Каких либо преступлений или злых умыслов дневники не выявляют. "Способность" подвергаться влияниям со стороны тоже не отражена.

Все это, конечно, еще не окончательные выводы. Некоторые из них могут объясняться склонностью Императора что-то отмечать, а о чем-то замалчивать. Но эти выводы представляют собой базовое ядро, с которым можно сравнивать анализ последующих документов без риска получить весомый упрек в пристрастности подбираемых источников для сравнения.

Пока же наше представление о личности Императора Николая Второго еще незрелое и вызвано во многом случайными записями .

Однако мы должны заметить, что полученный нами образ уже (или пока) полностью противоположен тому образу, который рисовали народу революционеры 1917 г.

Примечания